НУ, понеслась.

[Sayonara_2.0]

Сестрица, заходи на огонек.

@темы: Киотский уезд и прилегающие деревеньки.

Comments

[Sayonara_2.0]

Не двигаться, и, по возможности, не дышать, чтобы сестре не пришла в голову безумная идея украсить его шею красным галстуком. Ощущение полной власти над ним Они щекотало нервы так, что на теле поднимались самые маленькие волоски, как наэлектризованные. Одно движение – и бритва, как нож в согревшееся масло, плавно погрузиться в плоть, омоется красной влагой. Мамото шумно сглотнул, так что кадык судорожно дернулся вниз и тут же вернулся на место, и медленно закрыл глаза, чтобы просто пережить время опасного бритья. Невесомые касания лезвия к коже, с легкостью снимающего отросшую за время проведенное в больнице щетину, несравнимые с самыми изощренными ласками, потому что ласки не могли нести такой откровенный намек на смерть .
Когда Они закончила работу, Мамото еле сдержался, чтобы не издать вздох облегчения. Может, и не стоило стараться - она все прекрасно чувствовала: каждое изменение его настроения, любое сомнение, что уж говорить о страхе. Короткий взгляд в зеркало: сестра с нежностью склонившаяся над плечом брата, практически касающаяся кожей его щеки. Два лица, так похожих, но принадлежащих настолько разным людям. Но эфемерная идиллия была разрушена мгновенной переменой в лице Они.
Что, не нравится? – ехидно подумал Мамото, проводив взглядом сестру, резко подхватившуюся мыть бритву в раковине, хотя она вполне могла вымыть ее в ванне.

И кто же этот человек, который пытался так безыскусно прикоснуться к вам?

Захотелось кинуть в нее что-то тяжелое, что-то от удара которого она охнет, резко откинувшись назад, и осядет на пол, рыдая от непереносимой боли. Парень перегнулся через борт ванны и заметил банку с солью, небрежно оставленную на приступке – рука сама потянулась к ней, оставляя мокрую дорожку из капель на темно-желтых, потускневших от времени плитках кафеля:
- Одно я могу сказать без сомнения: он мастер своего дела. В отличии от тебя! – и в сестру полетела банка с зелеными весело треснувшими об пластиковую стенку при броске хрусталиками.
Как при замедленном воспроизведении, сначала, он увидел как флакон пролетел над правым плечом сестры и высек сверкающие осколки и лишь затем раздался звук бьющегося стекла. Последним в установившейся на мгновение абсолютной тишине, как отделившаяся огромная ледяная глыба от ледника, из рамы упал нижний самый большой осколок и, соприкоснувшись с фаянсом раковины, разлетелся на мелкие сегменты.
Мамото с ужасом, без лишней проницательности читавшемся на лице, замер в ожидании реакции сестры.

[Rangiku]

Ариса в первые секунды не поняла, что произошло, все случилось слишком быстро, слишком смято, как неудавшейся эскиз нового платья. Она лишь почувствовала резкую боль в щеке – отлетевший осколок зеркала, разрезал ей щеку. Девушка вздрогнула и опасная бритва выпала из рук, звонко ударившись об осколки в раковине. Мизухара прижала к лицу ладонь, затем посмотрела на руку, которая была в крови. Может быть и царапина, которая заживет и не следа не останется, но этот ужас, этот отчаянный страх, вмиг охвативший девушку от которого ее просто трясло
Мое лицо? Что он с ним сделал!?
Она развернулась и запустила в Мамото флаконом с гелем:
- Чертов идиот! Совсем умом тронулся!? Мало тебя трахнули как скотину так ты еще и меня изуродовать решил!? Чтобы не тебе одному плохо было, да!?
Девушка подлетела к Мамо, сидящему в ванной и с силой, на которую только способен человек в ярости ударила его по лицу
- Да как ты смеешь!?
Мамото растерялся, видимо, не ожидая такой реакции, или еще от чего-то просто с ужасом смотрел на нее. Ариса схватила его за плечи и толкнула под воду. Кровь с ее лица крупными каплями падала в воду, расплываясь алыми кругами, разбавляя собой воду.
Боже, что я делаю!?
Она быстро отпрянула от ванной, широко распахнутыми глазами смотря на брата
Мне надо скорее в больницу... я не могу остаться уродом на всю жизнь!
Ее платье было мокрым от воды, а ворот окрасился в красное, кто бы мог подумать, что из простой царапины может так литься кровь.
Девушка схватилась за щеку и выбежала из ванной. Для нее, ее внешность была все в ее жизни. Ведь не только благодаря таланту одному она была так знаменита.

[Sayonara_2.0]

Первой реакцией на то, как растерялась сестра, только что источавшая железную уверенность в своих действиях, было рассмеяться – громко, задорно, зло, как смеются дети, когда друг в запале игры случайно цепляется и шлепается на асфальт, но когда Они отняла руку, окрасившуюся в алый цвет, Мамото мгновенно изменился в лице, и уже хотел на полном серьезе спросить как она и даже чуть привстал в ванне, когда в него полетел баллончик – парень шлепнулся обратно в воду, подняв кучу брызг, а гель, пролетев мимо, ударился о стену и загремев закатился в угол.
Лишенный дара речи от прозвучавшего в гулком пространстве обвинения, Такумо был награжден крепкой пощечиной , от чего щека пунцово вспыхнула.
Гул взбаламученной воды и обезображенное гневом лицо сестры сквозь муть в которой дымными, мгновенно расстворявшимися клубочками вспыхивала кровь. От неожиданности происходящего, весь находящийся в легких воздух был выпущен и огромными пузырями поднялся на поверхность. Руки вцепились в борта, но бороться за жизнь не пришлось – девушка сама его отпустила.
Когда он наконец откашлялся и вылез из ванны, сестра уже хлопнула дверью спальни.
Её надо догнать и... – зачем ее догонять и что потом делать Мамото не знал, но, прихватив в гардеробной халат, выбежал вслед за ней.
Они парень настиг уже в холле и, резко развернув к себе, отвел ее руки от лица – порез был не глубоким, но обилие крови поражало.
Сестру трясло, и эта дрожь передалась Мамото.
- П-прости... Я не хотел... Правда! Они-тян, прости... - он крепко прижал девушку к себе, и на белой ткани расцвели два красных пятна.

[Rangiku]

Арису трясло в истерике, она не соображала ничего. Девушка была так испугана, что, наверное, если бы выехала сейчас на дорогу, то разбилась насмерть, врезавшись в первое же дерево.
Когда в холле, Мамото догнал ее и, схватив за плечи, развернул к себе, она закричала, как кричат люди в фильмах ужасов, когда убийца настигает их и хочет отнять их жизнь. Она боялась этого человека, она ненавидела его, он был чужим, совершенно незнакомым ей человеком. Ариса смотрела на него глазами, полными ужаса
Кто ты?
Девушка пыталась вдохнуть воздух, так словно сделалась снова маленькой и не может, не в силах вдохнуть хоть каплю воздуха и задыхается в немом плаче. Ее плечи нервно вздрагивали от каждой попытки дышать
- Пусти меня, пусти... я так тебя ненавижу, - дрожащими, почти что неконтролируемыми руками она пыталась оттолкнуть от себя Мамото, - Я тебя презираю! Грязный ублюдок замаранный чужими руками! Не трогай меня! Не смей ко мне прикасаться!!!
Она вырывалась из его рук, как зверь, пойманный в капкан, рвалась изо всех сил, не обращая внимания на свои раны, как незначительные физические, так и огромные душевные. Ариса кричала, оскорбляла его, ее голос срывался, она не подбирала слов, ей было плевать не этикет на воспитание, ей было на все плевать. Ненависть полыхала в ней огнем, всепоглощающим, сжигающим все изнутри.
- Лучше бы ты сдох в машине!! Лучше бы из тебя сделали фарш! Кусок бездушного мяса! - вырвавшись из рук брата, Ариса схватила первое что попалось под руку – старинную вазу из китайского фарфора, которую тут же запустила в него, - Да лучше бы ты вообще на свет не появлялся, отродье!!
После чего скрылась в большой гостиной, где осталась ее сумка, ведь без нее она не могла уйти - там были все документы, мед страховки.

[Sayonara_2.0]

Старинная китайская ваза угодила ему в лоб, и только то, что она была из тончайшего фарфора спасло Мамото от сотрясения. Он повалился на пол, раскинув ноги и руки – так дети «делают ангела» на снегу – и минуту находился в бессознательном состоянии. Когда он очнулся, на лбу под оцарапанной кожей уже успела надуться внушительная шишка. Покачиваясь он поднялся и ринулся к двери, под ногами поскрипывали мелкие, как осколки скорлупы страусиного яйца черепки. Дверь распахнулась - и он столкнулся нос к носу с Они.
- В таком состоянии ты никуда не поедешь! – Мамото схватил сумку сестры за ручки. – Я тебя никуда не пущу! – процедил он сквозь зубы и рванул кейс на себя, но сестра не сдавалась, поэтому в определенный момент он просто неожиданно не предупреждая отпустил.

[Rangiku]

Ариса была готова босиком убежать из дома, было все равно, лишь бы сбежать из этого карманного ада, скорее добраться до травмпункта, чтобы ей наложили швы или сделали еще что-то лишь бы шрама не осталось! Лишь бы потом никто не заметил ее уродства.
Она не заметила Мамото в дверях, но тот некстати обратил на себя внимание, схватившись за ручки кейса. Мизухара всхлипнула и оттянула на себя сумку
- А тебе не все равно, что со мной будет, а!? Тебе не плевать!? Да ты только рад будешь, если я умру, что нет!? Не так!?
Словно отозвавшись на ее слова, Мамото отпустил ручки сумки и Ариса не удержавшись, упала назад, больно ударившись затылком о косяк входной двери.
В глазах все потемнело, пальцы разжали кожаные ручки и сознание, как полуденный сон, медленно покинуло ее.

[Sayonara_2.0]

В немом оцепенении Мамото замер у входа, а затем повалился на колени и затряс девушку за плечи:
- Они! Они... Они-тя-а-ан! – но сестра не отвечала. Дотронувшись до области подбородка, он чуть оттянул кожу двумя пальцами к гортани – верный способ проверить сердцебиение - но пульс не прощупывался.
Такумо чуть отодвинулся от сестры и, прижав колени к груди, обхватил их руками, покачиваясь вперед-назад.
Так… Надо успокоиться... Успокоиться. Спокойно, без паники. – набрал в легкие воздуха и прижавшись ртом к коленям выдохнул, ткань халата нагрелась и повлажнела.
Попробуй еще раз!
Но новая попытка не принесла результатов, как и последующие.
Наконец, парень поднялся и сделав пару шагов в сторону, не отрываясь глядя на тело.
Убил.
- Я ее убил, - во рту была сушь и от этого произнесенная фраза казалась хриплой, еле слышной. – Я ЕЁ УБИЛ!!! – слова разнеслись по особняку и, осознав, наконец, в полной мере содеянное, он захлебнулся истерическим смехом.
- Так. А что теперь делать? Что делать? – Мамо торопливо зашагал по круговому рисунку паркета без конца приглаживая ладонями торчащий в разные стороны влажный ёжик на голове. – Тело! Надо избавиться от тела! Но как?
И тут его посетила гениальная мысль: он ее сожжет!
Кочегаркой много лет не пользовались, но, возможно, система работает, надо только спуститься в подвал.
Мамото поднял похожую на сломанную фарфоровую куклу сестру на руки и, захватив фонарь, понес ее в подвал. Но фонарик не понадобился – центральный свет функционировал, да и сквозь слуховые оконца под потолком, преодолевая преграду из кованных ажурных решеток, пробивался дневной свет.
Оставив девушку на ящике для угля, в котором его давно не хранили, он поднялся в кладовую и вернулся с флаконом жидкости для розжига с веселой надписью на английском «Не влияет на вкус приготовляемых блюд!» и большим бумажным пакетом с древесным углем.
Больное сознание само подсказывало ему что и как делать, а он лишь следовал этому внутреннему зову.
- Сегодня меня будет согревать тепло твоего тела, Они-тян! – давно лелеемая и спрятанная в самом потайном уголке души мысль, облаченная в оболочку слов так восхитила его своей двусмысленностью, что он припадочно захихикал.

[Rangiku]

«- Мамото-кун, - маленькая девочка с двумя хвостиками, наклоняется к мальчику сидящему на ступеньках перед входом в дом, - ты всегда будешь со мной?
- Конечно, Они-тян, - кивает мальчик, - Мы всегда будем вместе»
Такое наивное воспоминание, а быть может, всего лишь фантазия или старый сон, который иногда возвращается.
Возвращалось и сознание, разливаясь по телу с гулкой болью, тупой, звенящей в ушах. Голова гудела, чуть хмурясь, Ариса сделала попытку открыть глаза. Все вокруг плыло черно-белыми пятнами, как у расфокусированной камеры. Девушка шумно выдохнула и прижала ладонь по лбу
Что произошло? Ггде я?
Она попыталась приподняться, но каждое движение било в голову морской волной.
Я дома?... Да... Мы же поругались с Мамото и подрались...
Ариса провела тыльной стороной ладони по щеке, размазывая вязкую, запекающуюся кровь. До ее слуха донеслись слова Мамото, она повернула голову в сторону, откуда доносился голос, но зрение не устаканивалось, продолжая размывать водой акварель в глазах.
- Ма.. мо.. то... – ее голос был чужим, осипшим, почти неслышным, так будто в наказание за все грязные слова, что она говорила, ее лишили дара речи, и ей лишь казалось, что говорит, но на деле была нема как рыба.
Что он такое говорит? Он что с ума сошел? Что он хочет сделать со мной?
Мизухара из последних сил попыталась подняться
Чертовы линзы...
Рукой она провела по глазам и на пол упали две пластиночки цветных линз. Прищурив глаза, Ариса попыталась рассмотреть брата, который пытался растопить кочегарку.
Перепачканное лицо девушки вытянулось от ужаса. Если это обман предательского зрения, то это очень жестокий обман. Он что хочет ее сжечь!?
Беги, беги отсюда... скорее...
Девушка опустила ноги на пол. Глаза заливало черной тушью, но надо было уходить отсюда. Ариса резко, насколько могла, сорвалась с места и побежала к выходу из подвала, пока обезумевший Мамото не отправил ее к прадедам.

[Sayonara_2.0]

Мамото повернулся, чтобы взглянуть на сестру, но на ящике ее не было. От неожиданности он вздрогнул и огляделся по сторонам, голос ему изменил и как будто ржавчиной оброс хрипом:
- Они! ОНИ! – но ответа не последовало.
Осознание того, что сестра жива, шаг за шагом возвращало ему здравый рассудок. Сначала он почувствовал облегчение, но ему на смену пришел ужас, ужас, что вот так запросто, если б она вовремя не пришла в себя, Мамото засунул ее в печь. Ладонями уперевшись в большую чугунную заслонку, парень прислонился горячим лбом к спокойно-холодному железу. Преследовать Они сейчас с целью задержать и не выпустить из дома в таком состоянии было по меньшей мере безумием, иначе он рисковал завершить то, чего так боялся. Поэтому Такумо медленно, покачиваясь, как пьяный, поднялся по лестнице, придерживаясь за стену чтобы не упасть и зашел в кухню. Достав из холодильника пластмассовую емкость с соком, налил его в стакан, и опустившись тут же, на пол, осушил залпом. От холодной оранжевой жидкости стакан вспотел и парень прижал прохладное стекло ко лбу. Широко распахнутые глаза недвижимо смотрели в пустоту.

[Rangiku]

Студеный декабрьский воздух возвращал способность здраво мыслить, но не возвращал ясность рассудку и ясность головы
У меня, наверное, сотрясение...
Она сидела на ступеньках ведущих к дому, закрыв глаза и придерживая налитую свинцом голову руками. Мокрая и холодная одежда неприятно прилипла к телу.
Ехать сейчас за рулем в таком состоянии – равносильно самоубийству. Да и выходить куда-то за пределы особняка в таком нелицеприятном виде тоже. На следующий же день во всех глазетах она будет красоваться, как сбитая поездом нищенка. Но возвращаться в дом, где ее ждал человек, жаждущий ее смерти.
Что было важнее?
Жизнь или карьера?
Для Арисы ответ был очевиден – карьера. Так она умрет и черт бы с ним. А так она будет опозорена. Этого безумия ей не простят. Да и Мамото мог бы загреметь в полицию.
Ха! После того, что он сделал я продолжаю беспокоиться о нем? Ну что за дура!
Мизухара, держась за стены и прочие предметы интерьера, прошла в дом и медленно, словно старуха, поднялась на второй этаж. В комнате можно запереться и быть в безопасности до того времени пока она не будет в лучшей форме. А потом. Потом она уедет. Навсегда. Хватит жить злобой и ненавистью к этому человеку. Он этого не заслуживает. Он ни в чем не виноват. Но боже, как это сложно усвоить! Как эту правду сложно принять! И как поздно она смогла это понять!
Ариса была почти у двери своей комнаты, когда со стороны кухни послышался шум, на который она резко обернулась и голова снова зазвонила церковным колоколом. На что тут же отозвалась тошнота, липким комком подкатив к горлу. Девушка даже не озаботилась тем, чтобы закрыть дверь комнаты, рванула в ванную.
Ее рвало, тяжело и долго, от чего сосуды на лице лопались, и тонкая кожа выставила это на всеобщее обозрение подкожными кровоподтеками лилового цвета. После чего она без сознания упала на мозаичный пол.

[Sayonara_2.0]

Наконец, он вышел из оцепенения. Оказалось, что он сидел на полу, освещаемый со спины электрическим светом, изливавшимся из открытого холодильника, в некогда белом, а теперь перемазанном кровью и сажей халате, а вокруг него беспорядочно алели смазанные следы босых ног.
- Что это? – он непонимающе уставился на свои ноги. В ослепившем его безумном припадке, он даже не заметил как, меряя шагами холл, несколько раз подряд прошелся по осколкам вазы. Теперь же саднящая боль нахлынула в полную силу.
Сипя втягивая воздух сквозь сведенные зубы и морщась от неприятности процедуры, парень аккуратно извлек впившиеся в подошвы осколки.
- Вот тебе и прабабкина ваза! – проворчал он, обрабатывая раны антисептиком, который Нана держала в одном из кухонных ящиков так, на всякий случай. В любом случае, надо было разыскать аптечку. Помнится, она была в малой гостинной...
Стараясь наступать на внешние стороны стоп, Мамото захватил аптечку и поднялся на второй этаж. Его насторожила открытая настежь дверь в комнату Они. Он сделал пару шагов по направлению к ней и замер на пороге, прислушиваясь – тишина... Уверенными шагами парень пересек спальню, поймал свое отражение в большом зеркале, и сам содрогнулся от своего внешнего вида – как есть безумец.
Сестру он нашел в ванной комнате на полу. Лицо ее перепачканное, с расплывшейся тушью на глазах, с кровавым следом, терявшемся в вороте платья, и как будто вытянувшееся за это краткое время, казалось гротескной маской хоррорной марионетки Бартона. Мамото поднял ее на руки и, сдернув покрывало так, что сидевшие на нем куклы скопом полетели на пол и были спасены от риска разбиться только благодаря заботливо распроставшему свои складки мягкому покрывалу, уложил на кровать.
Зная Они, парень не сто процентов был уверен, что она не стала спасать это безнадежно испачканное платье, тем более одевать его вновь, поэтому без колебаний, он нашел в одном из ящиков прикроватной тумбочки большие портняжные ножницы и, раскромсав его от подола до ворота, стянул с сестры.
Вымыв лицо, Мамото обработал порез на личике сестры и извлек из упаковки тонкую полоску бактерицидного пластыря, которым аккуратно его залепил, после чего повел губкой по шее девушки, стирая потеки крови, след которых обрывался в ложбинке ключицы, но рука не остановилась, а заскользила ниже, туда, где два упругих холмика, оправленные в тончайшие стрейчевые кружева бюстгалтера, образовывали ложбинус кокетливым бантиком на ее дне, и на мгновение замерла. Дыхание сперло и, когда парень справился с волнением, ноздри затрепетали втягивая воздух, он отдернул руку.
Нет, это неправильно и... гадко? – в его голове поселилось сомнение, он резко вскочил, отошел к шкафу и, распахнув дверцы, несколько минут изучал его содержимое: платья, платья, юбки... Мамото вышел из комнаты, но через пару минут вернулся, неся в руках свою белую шелковую рубашку, в которой любил спать. Облачив в нее Они, бережно накрыл сестру одеялом и, аккуратно прикрыв дверь, ушел к себе.

[Rangiku]

Болезненный сон похожий на температурный бред оборвался также внезапно, как завладел девушкой. Ариса открыла глаза. Она была в своей комнате, комнате, где прожила почти всю свою жизнь. Глаза закрывались, не желая смотреть на этот мир. Но сон не возвращался, а это значило, что надо вставать.
Сколько она проспала? За плотными портьерами не было видно, какое сейчас воцарилось время суток.
Во рту пересохло, девушка вздохнула и приоткрыла рот, губы больно стянуло. Пальцами Ариса дотронулась до щеки, где был порез.
Пластырь? Это сделал Мамо?
Она повернула голову, но в комнате кроме бледных фарфоровых лиц никого не было.
Мизухара встала с кровати и голова тут же предательски закружилась, в глазах замигали «мошки», а ноги подкосились. Девушка, удержалась от падения, облокотившись на прикроватную тумбочку. Через какое-то время, когда шум в голове утих, она прошла в ванную комнату, не включая свет она умылась. Рука по привычке нашла все необходимое - здесь ничего не изменилось, полотенце, зубную щетку.
Умывшись, Ариса включила свет, чтобы посмотреть на себя. Морально она была готова к тому, что сейчас придется пугаться.
Собственный внешний вид в зеркале удручал и вызывал отвращение. Тонкие паутинки синяков по всему лицу и шее. Полоска пластыря. Дело не в том, что она выглядела ужасно. Дело в том, что она чувствовала себя отвратительно жалко.
Это ее расплата. За все, что она сделала Мамото. И это лишь малая цена.
Девушка обняла себя за плечи, сжавшись, будто от холода и осела на плиточный пол.
Заплакать бы, да не плачется. Она давно разучилась плакать.
На ней была рубашка Мамо. Словно его объятья. Смешно. Он бы скорее придушил ее, чем обнял.

Она вышла из комнаты. В доме была тишина.
Может, он ушел из дома? Но куда ему идти?
Ариса подошла к двери ведущей в комнату брата
К этому человеку?
Она провела рукой по гладкой деревянной поверхности
Не думаю...
Осознав, что очень глупо сейчас смотрится здесь. И если Мамото сейчас откроет дверь, то просто нечем будет оправдаться. Сказать, что пришла просить прощения? Это была бы ложь. Она сожалела о случившемся, но признать это вслух слишком сложно.
Мизухара спустилась на первый этаж, надо было найти сумку. Она была где-то здесь.
- Ай, - тихо вскрикнула Ариса, но в кладбищенской тишине дома это прозвучало как гром среди ясного неба. В темноте она наступила на мелкие осколки от вазы, которые валялись на полу.
Черт... где эта сумка?
Девушка, стараясь обойти озеро из осколков, нечаянно толкнула бедром еще одну старинную вазу со стойки и та упала на пол, со звоном разлетевшись на множество осколков.

[Sayonara_2.0]

Пережитые приключения, инициатором которых, по сути, выступил он сам, не давали уснуть. Он долго ворочался, борясь с самим собой, снова и снова проигрывая, как будто, в голове в пылу ссоры брошенные слова, моделировал достойные ответы сестре, те, что в нужный момент никогда не оказываются на языке, сдавая без боя свои позиции невнятным оправданиям. Сначала Мамо решил немного поработать, но открыв лептоп и замерев, уставившись на заставку рабочего стола, так и не скользнув пальцем по тачбаттону, на добрых десять минут, понял, что работать в таком состоянии тоже невозможно и опустив его на пол, возле кровати, нырнул под одеяло с головой. Через какое-то время стало невыносимо душно, парень откинул край теплого одеяла,и, вдохнув прохладноватого воздуха спальни, наконец забылся зыбким, как утекающий сквозь пальцы песок, сном.
Истеричный всхлип разбившегося стекла внизу разорвал с таким трудом вызванную дремотную негу. Может она снова потеряла сознание? – в темноте, за закрытыми веками, вспыхнула мысль – и тут же погасла: Пусть сама разбирается. Я сделал все, что мог... - спуститься и нарваться на новую порцию оскорблений ему совсем не хотелось, поэтому Мамото только плотнее закутался в одеяло. Но все же не смог отвлечь себя от сестры, чутко прислушавшись и дождавшись пока легкие острожные шаги маленьких нежных ножек не поцелуют деревянные ступени, и лишь затем успокоившись уснул.

Невнятное серое утро, такое же как и чувства Мамото, медленно вползло в спальню. Он поднялся, скользнув взглядом по циферблату часов, сам себе удивился, что поднялся так рано, но удивление было вялым, смазанным и пыльным, как мысли в голове. Не удосужившись умыться, он просто натянул первое, что попалось в руки и развязанной, скорее от неразогнанного сна, нежели от напускного безразличия, походкой спустился вниз.
Увидев сестру, Мамото дернулся, собираясь уйти, но так и не решился, замер на пороге кухни, наблюдая за ней. Ее вид: рубашка, в которую он сам накануне переодел Они, шелковый подол скользил по бедрам, вверх-вниз, при каждом движении хозяйничевшей в холодильнике сестры, обнажая чуть выше дозволенного, бедра, слегка растрепанные локоны, струившиеся по спине – заставлял поверить, что это вовсе не сестра, а девушка, с которой они провели ночь – и вот она командует на его кухне.
Парень нарушил призрачную умиротворенность утра, перешагнув через порог. Буднично наполнил чайник очищенной водой, да так и замер с ним в руках – дверь холодильника сочно клацнула и он оказался с сестрой лицом к лицу:
- Может, позавтракаем вместе, как раньше? – робкая попытка примирения.

[Rangiku]

В сумраке холла, Ариса нашла сумку, и быстро сцапав ее, побежала, наверх надеясь, что на лестнице ее не поджидает Мамото. Голова заунывно, как реквием продолжала гудеть.
Уже в комнате, Мизухара отправила несколько мэйлов, несмотря на поздний час, после чего забралась под одеяло и уснула до утра.

Под подушкой загудел телефон, отчего Ариса сразу проснулась. Она специально завела будильник на раннее время, чтобы проснуться раньше брата, потихоньку собраться и покинуть дом.
Желудок жалобно застонал – более суток без еды.
Сейчас в душ, а потом что-нибудь перекусить... не думаю, что кролик будет против...
Приняв душ, Мизухара вытерла полотенцем мокрые волосы и спустилась на кухню. Босиком Ариса, почти, что на носочках прокралась по коридору, к лестнице. Полы были прохладными, не май месяц, от чего хотелось морщиться и тихо пищать «Холодно, холодно»
Девушка задумчиво посмотрела на полы сохранившие отпечатки вчерашнего вечера
Он, наверное, поранил ноги...
Осторожно перешаривая через разводы, она подошла к холодильнику и, приоткрыв его, углубилась в содержание оного.
Есть хотелось, но непонятно чего именно хотелось. Мизухара прислонилась головой к металлической дверке холодильника, затем выбрала два крупных персика и, прихватив их, закрыла дверцу.

Ариса вздрогнула от неожиданности, увидев Мамото перед собой.
Запулить ему в лоб персиком, разораться, уронить ему на ногу чайник, закинуть в его сторону все разнокалиберные ножи? Да легко! Но после вчерашнего сил не было. Словно вся злость, что была в ней, просто испарилась разлитым спиртом. На самом же деле, просто гремучей змеей уползла под сердце и отсыпалась там до поры до времени. Но сейчас, пока все спокойно хотелось быть тихой, белой и пушистой.
Она улыбнулась, не сильно, потому что щека очень болела:
- Доброе утро, - девушка сделала шаг, протиснувшись между Мамо и кухонным столом, чтобы быть поближе к мойке и ополоснуть фрукты.
Белый флаг бы принят.
Ариса включила воду и, убрав за ухо непослушную прядь волос, игриво посмотрела на брата, как на заговорщика разделившего с ней тайный умысел какого-то хитрого злодеяния
Уже не хочешь меня убивать?
Ополоснув под струями холодной воды персики, положила их на стол, после чего повернулась к Мамото:
- Что тебе приготовить? – ее голос был мягкий, добрый, будто ее подменили и сейчас здесь на кухне не злобная фурия, а обычная сестра очень любящая и заботливая. Отчего-то ей и, правда хотелось сейчас ласково прильнуть к Мамото и тихо попросить прощение за все за все.
Дааа, дорогая, похоже, сильно ты головой приложилась...
- Я не помню совсем, что ты любишь на завтрак, - извиняющимся взглядом посмотрела на брата. Когда последний раз они так были на кухне вместе не пытаясь расколотить о головы друг друга керамические тарелки. Наверное, в детстве, когда дома не было родителей, и они маленькие забирались на стулья, чтобы достать до нужной кружки или блюдца. А потом пытались что-то эдакое приготовить для себя, хотя все кулинарные изыски были совершенно не годны в пищу.

[Sayonara_2.0]

- Готовить буду я! – торжественнос сообщил Мамото. – А ты отправляйся в малую гостинную и жди...
Чайник вскипел в мгновение ока. Так как очередного акта выяснения отношений с битьем посуды ничего не предвещало, парень, тем не менее, не без внутреннего содрогания достал старинный фамильный сервиз, где на дымчато-голубом фоне по веткам цветущей сливы весело прыгали воробьи, глядя на который казалось, что пространство наполнилось звуками чирикающих птичек и по кухне разлился сладковатый запах ярко-розовых весенних цветов.
Пару ложек качественного Дарджелинга и зернышко кардамона, положенные в чайник, он залил горячей водой и поставил на столик на колесах. После чего Мамо принялся за яичницу время от времени отрываясь от слежки за тем, чтобы не пережарилась, и продолжая укомплектовку завтрака.
Неспеша он вкатил столик в гостинную:
- Может, передвинуть кресла к окну? – когда он установил их таким образом, чтобы они смотрели друг на друга он занялся сервировкой столика между ними: тарелки с яичницей, сахарница, рядом с которой разместились, поблескивая начищенным серебром щипцы, сливочник с заварочным чайником и бульоткой, свежеподжаренные тосты и конфетюр, салфетки, искусно собранные и продетые в фарфоровые кольца с рисунком, вторившем рисунку сервиза и все это венчала ваза с двумя широкими с тонкими веточками, всем своим видом демонстрировавших псевдопринадлежность к побегам бамбука, стеблями сельдерея. Эта растительная композиция была призвана хоть немного разрядить ту обстановку чопорного чаепития, которая, уже нагнеталась в воздухе гостинной.
Мамото жестом пригласил Они и только после того, как она присела, сам опустился в кресло напротив.

[Rangiku]

Когда Мамото попросил ее удалиться в гостиную, Ариса еще какое-то время стояла и смотрела на него, прислонившись головой к холодильнику.
Идиллия утра напоминала бытовую семейную картинку, когда муж, по утру извиняясь перед женой за то, что вчера в пылу ссоры ударил ее, теперь готовит завтрак со всей заботой. Что ж. Вполне правдоподобная картина. Если учесть синяки на лице Арисы. И несколько виноватый вид Мамото (хотя, он у него почти всегда такой, по мнению сестры).
Она, вдоволь налюбовавшись теплой картиной семейного утра, Ариса ушла в гостиную, где царила еще ночная прохлада.
В немой задумчивости Мизухара стояла у окна, пока из холла не послышался скрип колесиков тележки. Она совершенно не ожидала такой помпезности и вычурности. Вроде бы обычный завтрак, который можно наскоро устроить на кухне, а тут такие изыски больше подходящие для праздника. Хотя, в каком-то смысле это и есть праздник. Один на двоих. Торжество примирения (ли?).
Девушка села с ногами в пододвинутое кресло, и тут же сцапала со столика чашку чая. Яичницу она не любила, потому обошлась всего лишь тостом.
Завтрак проходил в молчании, просто сказать было нечего.
Ариса вспомнила про фрукты, оставленные на кухонном столе и спрыгнула с кресла, чтобы принести их.
- Мамото, знаешь, - решила первой нарушить молчание по возвращению, - Я подумала, что мне стоит вывезти свои вещи из дома, - села в кресло, прижав к груди колено, - Чтобы больше не быть частью этого дома и твоей жизни
Подавшись вперед, она надломила фрукт, и сладкий оранжевый сок побежал по пальцам, капая пятачками на белую гладь фарфоровой тарелки. Девушка не поднимала взгляда на брата, просто ожидала его реакции на слова, что-то вроде «И катись ты ко всем чертям!» или «Аллилуйя!! Ты сваливаешь!» или «Свобода попугаям! Гип-гип-ура!»

[Sayonara_2.0]

- Наверное, так будет правильно, - совершенно спокойно, как будто ничего и не было, поддержал сестру Мамото, наливая золотисто-коричневую жидкость с тонким ароматом кардамона через ситечко в чашку. – Только... Ты и сама знаешь, что вывоз вещей ничего не изменит – ты все равно будешь его частью. Фамильные гнезда так просто не покидают. – немного сливок и чай окрасился в пастельно-оранжевый, почти розовый цвет, похожий на кровь в молоке.
Тут-то ему следовало возрадоваться так круто повернувшимся событиям, ведь он столько времени мечтал, что они разъедутся и каждый заживет своей жизнью, как будто другого и не существует. Но вот на душе было совсем нерадостно, как у раба, которого на старости лет хозяин милостиво одаривает вольной, а он, за столько времени свыкшийся с ярмом, забыл, что значит жить для себя, свободным человеком.
- Нет, это все ложь! Я не хочу, чтобы ты забирала свои вещи! – как бурлящее олово, изливающееся в холодную воду, застывало в уродливых формах, таившие тайный гнев, холодные слова, слетали с губ, замирая в прохладном воздухе гостинной.
Мамото не смотрел на сестру, бродил взглядом по стеклу у края рамы там, где мороз оставил следы в виде маленьких прозрачных игольчатых звезд.

[Rangiku]

Девушка согласно покивала, когда Мамо согласился с идей переехать. Что ж, нет праздника жизни по этому поводу, так нет. Все-таки для его же спокойствия, для ее целости и сохранности было принято это решение. Мамото сейчас не слабовольный подросток, над которым можно издеваться и он будет все терпеть. После событий вчерашнего дня Ариса прекрасно поняла, что играть с огнем опасно, а то так вот и прогреют ею дом или накормят пирожками из арисятины бомжей
Хотя бы будет меньше поводов возвращаться сюда... но один повод в лице тебя все равно останется тут...
В душе смешивался яд с водой, образовывая густой кисель сомнений. Неужели вот так она просто покинет этот дом и его жизнь? Как же так все может быть просто, хотя до этого казалось непомерно сложно, как высшая математика для первоклашки. Несмотря на все крики, склоки, скандалы... он был единственным близким человеком в мире для нее. Она любила его всем сердцем, но и всей своей сущностью ненавидела, порой сама не могла объяснить для себя, почему же.
Ариса вздрогнула, услышав слова Мамото шпарящие как кипяток. Она медленно выдохнула, отложила персик на тарелку, потянулась за полотенцем, стянув кольцо, не удержала его и уронила на пол. Металлическое кольцо со звоном упало на пол, гремя по паркету, откатилось куда-то под кресло.
Почему? Почему он против? Он должен быть счастлив. Начать радостно прыгать по комнате, выкрикивая восторги. Но он сидел, как отверженный ребенок, который пытается сказать миру о том, что он не согласен с его несправедливостью, что он хочет, чтобы было иначе.
Зачем ему она? Такая гадкая, отвратительная сестра. Зачем ему ее вещи? Любит играть в кукол или переодеваться в женские платья?
Минуты со скрипом делились на секунды, отсчитываемые стрелкой напольных часов с боем. А мысли не хотели формироваться в четкие слова, которые можно сказать сейчас. Надо было что-то сказать, выдохнуть что-то из себя, чтобы тишина не резала слух
- Прости, что? – горькая усмешка, - Разве не этого ты хотел, Мамото?

[Sayonara_2.0]

- Я сказал, что ты не заберешь из этого дома свои вещи, - рука Мамото скользнула по кисти сестры, смазав липковатый сок от персика и, дотянувшись до запястья с силой его сжала. – Или ты забыла то, что мы пообещали отцу перед смертью? Собираешься забрать обратно свое слово, сестрица? – не моргая он с вызовом смотрел в глаза сестры.
Теперь, в свете последних событий, он не боялся этого прямого взгляда. После малодушной попытки свести счеты с жизнью, в нем что-то изменилось, даже не что-то, а очень многое: не стоит бояться того, что с большой вероятностью может произойти. Жизнь слишком коротка чтобы бояться и прятаться, прятаться и бояться. Нет, он больше не будет тем вызывающим только жалость странным робким девственником. Газовая камера ему помогла это уяснить? Быть может... Или вчерашнее осознание хрупкости человеческой жизни? Теперь он чувствовал опасение за свою жизнь Они, и этот страх, вызываемый угрозой исходящей от него, пьянил, помагал поверить в собственные силы. В такой эйфории находится смертник, которому больше нечего терять.
Минута молчания, после которой он отпустил руку сестры и, как ни в чем не бывало, взял тост и начал намазывать его конфетюром. Этот процесс так его захватил, что он просто перестал обращать на Они внимания или только сделал вид, предоставив ей возможность хорошенько обдумать им сказанное.

[Rangiku]

- Отец? – она поморщилась от боли в запястье, ведь именно его повредила Ариса при падении и больнице, - Да_какое_мне_дело_до_него!? Бака, Мамо-тян! – девушка левой рукой захватила несколько ягод рафинада и кинула их в Мамото, - Больше никогда не смей меня и пальцем трогать, понял!? Или ты уже вознамерился, во что бы то ни стало убить меня? Какая тогда разница или мой труп будет закопан на заднем дворе или я буду жить другом конце города!
Призрачная идиллия утра была сломана, разбита на маленькие осколочки и рассыпалась с дребезгом по полу.
Плевать на вещи, плевать на все. Надо уходить из этого дома, и чем быстрее, тем лучше.
Пока ее действия не отозвались ей, она спрыгнула с кресла и пошла в сторону лестницы.
У Мамото точно поехала крыша...
Бежать сейчас было бы неоправданно глупо, потому что уже сейчас от выброса адреналина в кровь голова начала кружиться, напоминая о вчерашнем сокрушительном падении.
Она поднялась по ступенькам и зашла в свою комнату, с одним только желанием – одеться поскорее и уехать.

[Sayonara_2.0]

Белые кубики, ударившись о грудь парня, прыснули в стороны и застучали по полу, один из них упал на ногу, зацепившись за складку джинс. От поступка сестры Мамото лишь втянул подбородок так, что на напряженной шее под ним собрались две толстых кожных складки. Неподвижно просидев в кресле пару минут, в то время как сестра, выбежав из комнаты, поднялась к себе, он поднял двумя пальцами с ткани сахар и положил его на край столика, взял чашку и продолжил завтрак.
Утреннее солнце, лизнув стекло, расплавило маленькие звездочки.
Надо было бы убрать следы вчерашней ссоры, но делать это совершенно не хотелось. Конечно, Нана, еще нанятая их отцом, во времена когда в доме был полный штат прислуги и она жила тут же в половине для обслуживающего персонала, не будет задавать лишних вопросов и, тем более, ничего никому не скажет, разве что пошепчется с Ясу, но сам факт догадок напрягал.
Мамото поднялся и откатив столик с остатками завтрака на кухню, раздобыл пакет для мусора, поднялся к себе. Если осколки ваз могла подобрать Нана, то в ванной было просто необходимо убрать, иначе он рисковал нечаянно порезаться.

[Rangiku]

Девушка услышала в соседней комнате шум стекла
Собираем остатки былой роскоши?
Ариса стояла перед раскрытым шкафом не в силах сосредоточиться на выборе одежды, в которой предстояло покинуть дом. Внутренние эмоциональные вулканы просто вскипали раскаленной до красна лавой, расплескивали сухой пепел серым конфетти и требовали, требовали выхода. Мизухара со всей дури хлопнула дверкой шкафа и громко топая, зашла в комнату Мамото
- Слушай ты! – она толкнула брата в плечо, заставляя его развернуться к ней лицом, - Какого черта, а!? Это мои вещи я имею право делать с ними все что пожелаю! Я хочу их забрать и это не твое собачьи дело, ясно!? – еще один толчок в плечо, - Слушать тебя и твои пустые угрозы я не намерена! Пугай ими кого хочешь! Тоже мне нашелся гроза района! Жалкое, безвольное существо!
Она хотела его ударить снова со всей силы, так чтобы у него в ушах зазвенело. Но лишь сжала кулаки – не дело марать руки о такое ничтожество. Лишь удостоила его взглядом полным презрения, как королевская особа смотрит на нищего человека у его ног, испачкавшего своими грязными руками дорогое одеяния.
Вместе с тем она не могла понять, зачем он так не хочет давать ей возможность уехать, что стоит за этим его поступком. Боязнь остаться без сестры, читать мамочки, которая вытащит из любой неприятности его задний фасад?
Ариса стояла и смотрела на него
- Что? Проглотил? Больше сказать ничего не можешь? Кончился запал показушного мужества, а? Или ты язык проглотил? – не унималась разъяренная фурия, которая была готова растерзать на том самом месте затравленного Мамо, - Тоже мне мужчина, ха! Одно только громкое слово! Найди себе какую-нибудь дуру жену и пусть она тебе сопли вытирает, а меня оставь в покое! Хотя... – снизу вверх проскользила взглядом по Мамото, - Кому такой нужен.

[Sayonara_2.0]

Нападки сестры выглядели как-то… неубедительно? Слишком мелко. Не затрагивая того, что сокрыто глубоко в душе. Толчок руки – тело послушно последовало в направлении удара, мягко качнулось и, как маятник, достигнув верхней точки амплитуды, вернулось в начальное положение. Еще и еще.
Злись. Злись сколько душе угодно. Мне все равно. – равнодушное выражение лица.
Ее смехотворная злость и дрожащие от напряжения стиснутые кулачки: Пожалуй, на ладонях останутся следы от впившихся в нежную кожу ногтей.
Мамото нагнулся и аккуратно щеткой смел мелкие осколки, высыпал их в пакет и, затянув его, распрямился в полный рост:
- Ты хочешь забрать свои вещи? Забирай! Препятствовать я не буду, - он подошел к ней вплотную, так что касался ее левого плеча своим и смерил взглядом: - Все, что я хотел сказать по этому поводу, я уже сказал... – и более на нее не глядя, легонько толкнул сестру и направился к выходу, унося пакет.
В конце-концов, она взрослый человек и сама вольна поступать так, как считает нужным. Размеренные шаги по еле поскрипывающим ступеням. Только вот обидно, обидно, что слово, данное отцу для нее ничего не значит. Или дело не в этом? А в том, что Мамото, исполняя его волю, принужден жить в этом доме, не имея права перебраться куда-то в более уютное место.

[Rangiku]

Ну что еще может так разозлить как безразличие!? Лучше бы он разорался, разбил что-нибудь еще! Хоть какой-то выплеск адреналина! Нет! Он поступил, как истинный садист для истерички – он согласился со всем и не обратил внимания на оскорбления!
Скрипя зубами, девушка вернулась в свою комнату, быстро оделась и покинула этот проклятый дом.
Только выйдя на улицу и сделав несколько шагов в сторону машины, девушка поняла, что ее злость просто испарилась. Во всем виноват дом? Или существо, обитающее в нем?
Собственно. Не важно. Сюда она больше не вернется.
Завтра скажет Джун нанять грузчиков, чтобы те вывезли из дома все вещи Арисы, оставив комнату по максимуму пустой, словно ее обитатель умер.
Девушка села в автомобиль и отправилась домой, сегодня можно устроить себе выходной, а завтра надо на работу, должно быть дел накопилось воз и маленькая тележка.

>>> Модельное агентство "Renessans"

[Sayonara_2.0]

Прошло чуть больше недели. Каждый раз у Мамото замирало сердце, когда тишину особняка нарушал скрип входной двери и он прислушивался, пытаясь угадать легкие шаги маленьких ножек, но узнавал только деловую поступь Наны или стремительные, присущие молодости, передвижения по дому Ясу. Умом он понимал, что должен, отпустить сестру, позволить ей самостоятельно дышать, не прислушиваясь к нервному рваному дыханию брата, всегда загадочным образом оказывавшемуся рядом, даже когда он сам этого не желал. Но сердце... если бы у человека не было сердца!
Может, что-то сменить в этой прогнившей насквозь жизни. Мебель он менять не собирался – это чистое безумие. А вот, если он не может покинуть особняк, хотя бы сделать ремонт - Мамото разлепил глаза и взгляд тут же зацепился за отошедшие, вздувшиеся пузырями обои в одном из углов огромной спальни. Это влетит в приличную сумму. Но, если все грамотно просчитать... Он столько времени не проверял свой вклад в «Кредитном союзе»...
Мысленно пообещав себе подумать об этом, он снова прикрыл глаза, а когда окончательно проснулся, сдернул с себя одеяло, затолкав его ногами под спинку кровати, и, поднявшись, отправился в ванную.
Рама над раковиной по-прежнему пустовала. И заказать зеркало. – поставил он в голове галочку напротив соответствующего пункта хозяйственных забот. Надо, надо стряхнуть с себя, наконец, это тяжелое наваждение!
Закончив утренний туалет, он спустился вниз и плотно с удовольствием позавтракал, как уже не ел очень давно.

[Rangiku]

>>> особняк

Спустя несколько дней после всего, что творилось в особняке Арисе предстояло поработать, хорошо так поработать. Почти на две недели вперед перенесли назначенную фотосессию, нарушив все планы. Вырулив на парковку, Мизухара встав на свободном месте, заглушила мотор. На щеке по-прежнему красовался цветной пластырь с маленькими симпатичными Чиннамонролами. Девушка скептически глянула на себя в зеркало заднего вида.
В конце концов, под тонной макияжа ничего не должно быть видно...
Подцепив ногтем, край пластыря, отодрала его от лица, чуть поморщившись. Припудрив личико, Ариса закинула в сумку косметику и вышла из машины.
У входа ее встретила Джунко которая тут же засуетилась вокруг своей начальницы, пытаясь рассказать ей все последние сплетни и новости относительно процесса работы над коллекцией. Плавно ее речи перешли к фотосессии:
- Так вот, это фотосессия для Gothic&Lolita Bible, они хотели поставить фотографии в мартовский номер, но у них освободились страницы и они вставят их в номер который выйдет в этом месяце, - Джунко поправила очки, - Потому они в скором времени сняли подходящую студию и оформили ее. Костюмы там просто шикарные! – под конец монолога выдала ассистентка.
- Хм? – Ариса ухмыльнулась, - Что? Лучше моей новой коллекции? – она прищурилась, ожидая реакции Джун, но та лишь в ответ смутилась, и начала что-то неразборчиво бубнить.
За беседой они дошли до гримерки, где в полном составе их ждали визажисты, костюмеры, ассистенты фотографа и еще несколько человек сомнительного назначения. Но единственный кого не было на месте - актера Джуширо Сакурада, с которым им предстояло пережить фотосессию выдержанную в изысканном антураже стиля готик лолита.
Мизухара подозвала к себе Джунко и прошептала ей на ухо:
- А Сакурада еще не приехал?
Джун отрицательно покачала головой. Делать ничего не оставалось, кроме как ждать, хотя ожидание должно было скраситься подготовкой.
Менеджер из «библии» подошла к Арисе и стала ей объяснять концепцию фотосессии и что будет три сета, по костюму на каждый.
Накануне с девушкой работал стилист из «g&lb», который изменил цвет ее волос с огненно-красного на блонд. Арису переодели в платье от angelic pretty из шотландки цвета охры с черными полосками, светло-бежевые гольфы от этого же бренда, туфли от Vivienne-Westwood rockin force. Волосы девушки собрали в два хвостика, перевязав их черными атласными лентами, для большей пышности прикрепили кудрявые шиньоны-пряди в тон волос, так что не отличить.
Визажист, очистив лицо Арисы, посмотрела на шрам на щеке модельера и задумчиво закусила губу. Мизухара вопросительно повела бровью и передернула плечами, мол «Ну, а что поделать? Конкуренты! Вражеская пуля шальная!».
Для начала сета оставалось лишь дождаться Джуширо, костюм для которого тоскливо висел на вешалке и дожидался свою модель.
Мизухара не спеша, прошла в студию, где уже почти закончил выставлять свет фотограф. Декор был выполнен в духе безумного чаепития из «Алисы в стране Чудес» - комната, обшитая красными тканевыми обоями, пол «шахматная доска», в центре это округлой комнаты стоял круглый стол, заставленный чашками, заварочными чайниками совершено разных по форме и искусственными сладостями (от настоящих на взгляд не отличить!) на фарфоровых тарелках. В созданной комнате-студии под высоким потолком было зеркальное отражение комнаты – стол, стулья, чашки, блюдца, все точно также как внизу.
Ариса подошла к уже давно знакомому фотографу, с которым не первый раз приходилось работать для «библии» Сусуму Мияваки
- Привет, Сусуму.
- Привет, - кивнул фотограф, старательно выставляющий «зонтик» - Ариса, слушай, сядь на стол, чтобы мне проще было выставить свет.
Девушка задумчиво закатила глаза, затем кивнула и забралась на стол, где было свободное место – видимо специально оставленное, чтобы модели могли сесть

Ариса болтала с Сусуму за жизнь светскую, за мир моды и за гнусных толстых французов, с коими скоро предстояло общаться, чтобы в Париже открылся первый бутик C.C. Их глумливую беседу прервал тайфун, ворвавшийся в студию практически все сносящий на своем пути. Ураган местного масштаба тут же потребовал, чтобы планеты вращались вокруг него. Ариса впервые видела этого актера «вживую» так сказать. Что ж хорош. Удивило отсутствие макияжа. Каким бы не был человек божественно прекрасным, как Аполлон, для фотосессии в журнале, не какой-то второсортной газетенке, а в хорошем дорогом журнале, за которым стоит огромный труд людей, начиная от верстальщика, заканчивая всемирно известными законодателями мира мод. Так что как минимум это неуважение к людям, с которым предстоит работать.
Мизухара ухмыльнулась. Ее это позабавило. Поведение актера говорило лишь об экспрессии будущей в его крови, диком характере и бесшабашной молодости.
Девушка обменялась с фотографом многозначительными взглядами.
Ну детей с ним не крестить... отработаем свои часы и ладно...
Она спрыгнула со стола и подошла к актеру
- Сакурада-сан, здравствуйте, - чуть заметно кивнула, - Я Мизухара Ариса, - протянула руку, не для слюнявых расшаркиваний «Мадмуазель, позвольте поцеловать вашу трепетную ручку», а для нормального, делового рукопожатия, - Сегодня нам с вами предстоит поработать.
Пока менеджер из журнала популярно объясняла звезде, что и как надо делать, Ариса стояла у стола и задумчиво расправляла кружево на манжете. Ей нравилось участвовать в совместных фотосессиях, это залог хороших взаимоотношений и начало прочных рабочих связей и возможностей. Потом если тебе понадобится команда из профессионалов, у тебя всегда есть подходящие и надежные люди на примете. Дружба? Нет. Каждый из всего извлекает какую-то пользу для себя. Дружба подразумевает под собой отдачу, не рассчитанную на получение выгоды. Но даже когда из каких-то своих целей люди объединяются в команду профессионалов, это чертовски приятно. И результат не может не радовать.
Фотограф вежливо попросил всех собраться и начать работать.
- Сакурада, - хмурясь, Сусуму настраивал камеру, - Сядьте, пожалуйста, на край стола, одну ногу на стол, в колене согнув, другая путь достает до пола. Мизухара, тоже садись туда к нему поближе...
Ариса без притязаний выполняла то, что говорил фотограф. Он профессионал своего дела и без сомнений сделал бы все в лучшем виде, ему она доверяла.
За момент первого сета, Мизухара лишь пару раз взглянула на своего партнера. Пожалуй, это было замечательно, что они были незнакомы и не пытались найти общий язык, отшучиваясь и всячески нервируя фотографа смехом в кадр. Фотографии были наполнены той атмосферой кукольно-неживой отчужденности и бесстрастности, что, несомненно, делало ее особенной.

Весь этот мир для Сусуму делился на его работу и пустоту. Наверное, именно поэтому и славились отснятые им материалы своей энергетикой, которая заряжала с глянцевых страниц Библии читателей, передавая в деталях точно то настроение, которое он в них вложил. И работа по личному ощущению была наполнена глиной, из которой он и лепил свои материалы. Это для восторженных девчонок лет шестнадцати и озабоченных подростков его модели были людьми, идолами, кумирами. А для него по большей части теми, о ком он и имени знать не желал. Зачем мастеру давать название куску глины или камня, из которого он творит?
Но, увы, бывал исходный материал первосортный, из которого реально можно было создать что-то уникальное, и вот такой - никакой, слепленный самомнением и тупыми тинейджерками, которые думают своим недоебитом. Сусуму давно абстрагировался от обычных человеческих эмоций, именно поэтому презрение не только не читалось на его лице, когда нечто насквозь ненатуральное в поведении начало выдавать претензии короля галлактики.
"Царёк. Не иначе. Интересно, хоть пару лет продержится? Сколько их таких, зарвавшихся, которых пережевало и выплюнуло общество? Ничего, не моё дело. Категория - звездун, класс - продаюсь, подкласс - дешёвка красивая, неотразимая, по своему мнению. Что-то там такое было... Ммм... Странное имя, которое часто произносила моя помощница. А, да, Мерри Сью, я - неотразима ни в одной Токийской луже, мужчины складываются в три погибели и штабелями на моём пути, цени мой взгляд и рассказывай о нём потомкам как о даре богов. Пфе..."
На слова о тупых модельках Сусуму только фыркнул. У него было на этот счет свое мнение, озвучивать которое не стоило по той простой причине, что все равно слова ушли бы в никуда. Только язвительную констатацию, что его уровень ума как модели никого не волнует, пришлось подавить в себе силой, чтобы не окунать в грязь чужого неприятно пахнущего Эго Мизухару. Подмигнув девушке, Сусуму принялся за свою работу... Даже не так, занялся любимым делом - попытками уловить что-то естественное и прекрасное в ситуации, и в то же время сказочное, нереальное. Но, увы, это было проблематично... И раздражало. Мизухара-Алиса была великолепна, а вот о браке такого сказать было нельзя. Красующиеся позы вызывали только раздраженные вздохи, чем дальше, тем более язвительные:
- Всё, перерыв. Быстро гримёров на сцену, это нереально! Если кого-то тут не устраивает - вперед и с песней вон отсюда, найдём замену. Мы снимаем не фильмы ужасов про жизнь марсиан! Мизухара, счастье моё, отдохни пару минут, ты превосходно отработала!
Ретивое заносчивое зеленое существо, которое сейчас обливалось потом на столе, отсвечивая в объектив бриллиантами пота на зеленоватой основе (ака кожа) так, что глаза слепило, удостоилось спокойного взгляда и констатации:
- А вы уверены, что Вы - актёр, милейший? Ключевое слово - шляпник, а не сумасшедший.

Атмосфера накалялась до критической отметки, когда даже самые стойкие профессионалы не могли работать. Но надо, значит надо! Все вокруг, особенно Сусуму были в ярости.
Ариса старательно не обращала внимания не фактор рядом, а просто делала свое дело. Закатывать звездные капризы было не в ее стиле, потому она просто с замиранием сердца ждала окончания всего этого фарса. Мучительные часы, тянувшиеся, казалось вечность подошли к своему концу, отчего хотелось скакать по студии с криками «Ура! Ура!»
Но Мизухара ограничилась сдержанными прощаниями и поскорее покинула студию. Подаренные вещи возьмет Джун и на днях завезет начальнице домой.

[Rangiku]

>>> Модельное агентство "Renessans"

После событий случившихся в доме родителей прошло около недели. За рабочей суетой, как-то забылось сказать Джун, чтобы та наняла грузчиков, и она забрали вещи Арисы из особняка. После фотосессии вообще столько всего произошло в работе. Но это было приятно. Трудоголизм штука не излечимая, лечится только трепанацией мозга, не иначе. К тому же, меньше месяца оставалось до показа, а это не детские игрушки.
После напряженного дня Мизухара сидела в своем кабинете не спеша, попивая чай с молоком и наслаждаясь минуткой спокойствия.
В кабинет влетела Джунко. Девушка видимо очень спешила к начальнице, от чего запыхалась и ее щеки вспыхнули алым.
Ариса улыбнулась, глядя на свою ассистентку.
- Мизухара-сааан! – выдохнула Джун, - Тут такое про вас написали такое!
- Какое? – Ариса тихо засмеялась, откидываясь на спинку чудесного кресла, в котором было так приятно расслабиться.
- Что вы выходите замуж за Джуширо Сакураду!! – Джунко кинула на стол перед Мизухарой стопку бульварных газет пестрящих заголовками о скорой свадьбе.
- Мммм, - модельер, подперла щеку рукой и прикрыла глаза, - И что говорят? Что у нас любовь-морковь и семеро детей?
Ее мало волновала эта желтуха. Можно было предположить, что после фотосессии в библии появятся такие слухи. Ну, появились и ладно. Кого интересует то, что выдумала желтая пресса? Это их хлеб. Как-то же надо на жизнь зарабатывать? Пусть даже таким скверным способом.
- Нет вам, что правда все равно!? – эмоции Джу были через край, девушка склонилась над столом Мизухары, - Вот, давайте я почитаю вам! И вы поймете! Вы все поймете! – девушка взяла первую газету и наглядно продемонстрировала заголовок «Сенсация! Джуширо Сакурада и Мизухара Ариса женятся!», на что участница событий сделала деловитый вид, что, мол, ну ей очень интересно, что же там написали акулы пера и бумаги, - «Молодая подающая большие надежды звезда большого кино Джуширо Сакурада и знаменитый модельер Мизураха Ариса не так давно появились вместе в совместной фотосессии»... так... это опустим «Между молодыми людьми давно развивались отношения и вот тайное стало явным. Двадцатилетний Сакурада ранее никогда не замечался в связях с женщинами, но видимо не смог устоять перед чарами двадцатичетырехлетней Мизухары. О чем свидетельствует эта полная страсти фотосессия...»
Ариса засмеялась. О, да! Страсть просто крышу сносила!
- «...Сами же молодые люди от комментариев отказались, но одно очевидно – это что-то значит!»
А у нас кто-то что-то спрашивал?
- «Их не раз видели вместе...»
Ээээ...
- «И без сомнений скоро на пальцах знаменитостей появятся обручальные кольца. Нам лишь остается ждать с замиранием сердца, когда будет объявлено о свадьбе, и мы станем свидетелями этого грандиозного события»!!
Очередная пустышка-приманка с громким заголовком совершенно пустая, как барабан внутри, лишь бы купили их кусок дешевой бумаги. Никаких фактов, никаких доказательств. Лишь надутая сенсация с отсканированными страницами «библии». Даже внимание обращать не стоит.
Если бы на месте Сакурады было кто-то другой, то Мизухара бы набрала его номер и голосом полным отчаяния запричитала «Любимый! Нас разоблачили!» и они бы долго и гнусно, как гиены ржали над высосанной из пальца ситуации. Но ситуация не та. Потому забыть и не вспоминать, того не стоит.
- Ясно, - улыбаясь, - Джун-тян, выкинь ты этот мусор.
Ассистентке ничего не оставалось кроме как собрать со стола газеты и кинуть их в корзину для мусора.
Действительно смешно. Эти двое друг на друга от силы пару раз взглянули за все время проведенное вместе и уж никаких страстей-мордастей не было. Хотя бы, потому что юнец обладал сквернейшим характером.
Ариса потянулась, за день она очень устала. Сакура и Сакурако отпросились домой, а значит, сегодня Мизухара будет закрывать магазин. Но провести здесь еще полтора часа, а потом в пробках торчать совсем не радостная перспектива.
- Джун я поехала домой, закроешь магазин, - девушка встала и торжественно вручив Джунко связку ключей, направилась к выходу, - И не забудь поставить на сигнализацию.. Кстати, завтра привези мне от агентства новые эскизы рекламы мне в прошлый раз шрифты не понравились, ну сама знаешь...
Мизухара отмахнулась и выпорхнула из бутика.

>>> квартира Арисы